— Да, лорд регент, — кивнул юноша.

— Вот и отлично. Иди. Увидимся на месте.

Площадь выглядела пустой и безлюдной. Некогда прекрасное строение храма темнело на фоне неба бесформенной грудой, по белым каменным плитам под ногами змеились трещины, местами виднелись подпалины, смыть которые оказалось не под силу ни дождям, ни людям.

Холм, на котором располагался храм всех Стихий, был самой высокой точкой в городе, и Дармсуд, освещенный неровным светом ламп и факелов, казался застывшим морем огней у подножия темной скалы.

Где-то позади, на подъеме, остались жрецы и стража: регент не позволил им подняться следом, справедливо предположив, что беглец не покажется, если будет один против десятерых.

— Анвар уничтожит всякого, в ком заподозрит угрозу. Однако, если лорд Зафир прав, то вскоре начнется ритуал поглощения Стихий — и это будет лучшее время для атаки. Невозможно контролировать потоки такой мощности и сражаться одновременно. Ждите и не вмешивайтесь раньше, — Ульф окинул собравшихся внимательным взглядом.

— Вы слишком рискуете, — выразил общее мнение один из гвардейцев.

— Я единственный, у кого есть шансы выжить. К тому же, если Анвар действительно поднимет магию на поверхность, у жрецов будет время, чтобы удержать ее, восстановив источник. Надеюсь, Илияс был прав, и это восстановит равновесие для всех владеющих Стихиями.

Пыль и мелкие камни хрустели под ногами, косые дрожащие тени ползли в стороны от единственного фонаря в руке северянина. Ульф успел пройти больше половины дороги прежде, чем впереди замаячила еще одна фигура. Совершенно человеческая и хорошо узнаваемая даже в этом неярком свете. Отблески огня играли на пластинчатом доспехе, слегка прикрытом просторным плащом, на поясе виднелся длинный изогнутый клинок с богато украшенной рукоятью.

Ульф остановился, медленно поставил фонарь на землю, обнажил меч и небрежно оперся на него, давая сопернику возможность самому решить, насколько приближаться.

Анвар двинулся навстречу и, остановившись в десятке шагов, шутливо поклонился.

— Какая неожиданная встреча! Или ожидаемая, лорд Анвар?

— Бесконечно приятная, лорд регент. Тронут этим визитом и тем, что решили уделить мне внимание лично. Боюсь, с вашими ищейками мне говорить слишком скучно.

— А со мной, стало быть, интересно? Что ж раньше не отыскали в себе сил поделиться планами? Уверяю, это была бы занятная беседа.

— Не хотел портить окружающим удовольствия. Вы так забавно суетились, разыскивая врага где угодно, только не у себя под носом. Согласитесь, когда еще выпадет возможность полюбоваться подобным представлением?

— Действительно. Лорду Зафиру, лорду Вафи и верховному жрецу, без сомнения, не нашлось бы, что возразить.

— Они сами виноваты, — резко вскинул голову Анвар. — Единственный, перед кем мне немного неловко — это госпожа Лейла. Впрочем, она прекрасна даже в горе. Когда все уляжется, думаю, я помогу ей найти утешение.

— Вы плохо ее знаете.

— Она — продажная тварь, быть может, подороже и роскошней остальных, но знаешь одну — знаешь всех. Изменчивую женскую натуру не скроет ни одежда, ни титул, ни даже императорский венец. Я ведь прав, лорд регент? Или станете отрицать?

— А вот это уже не ваше дело, — голос Ульфа остался спокойным и равнодушным. — Умение с достоинством принять отказ, не опускаясь до оскорблений за чужой спиной — хороший навык. Но у вас, похоже, его нет.

Анвар чуть сощурился, на мгновение в глазах его вспыхнули искры, но тут же погасли — аристократ очень быстро успокоился.

— Думаю, на этом обмен любезностями можно прекратить? — Ульф вопросительно приподнял бровь. — Уверен, и вам, и мне дорого время. Я пришел, чтобы предупредить: вы обвиняетесь в многочисленных убийствах, разжигании беспорядков и измене трону. Сложите оружие и дайте жрецам задержать вас. Вы, конечно же, вольны убить меня, сровнять дворец с землей, сжечь город дотла и водрузить на себя венец рода Фаррит, но не пройдет и двух лун, как под стенами Дармсуда соберутся армии севера, запада, юга и востока. Уверяю, они объединятся, чтобы отомстить безродному выскочке за его наглость. Магия не спасет вас, если против выступят тысячи людей. Вас на веревке протянут по всей столице, а умирать вы будете долгие дни, задыхаясь от собственных криков. Я же предлагаю вам милосердную и быструю смерть.

— Шутите? — рассмеялся Анвар. — К чему мне это? Вы в моих руках. К завтрашнему утру я буду единственным претендентом на венец императора. Я щедр, а мои навыки управлять симпатиями людей далеко превосходят умения Сабира и его предков. Я сумею договориться, подкуплю всех, кого захочу. Не деньгами, нет. Дай человеку желаемое — и он не станет спорить, — Анвар сложил руки на груди, взгляд его потяжелел, голос налился сталью: — Если склонитесь передо мной сейчас, я забуду наши размолвки. Вы умный человек, дерзкий, храбрый, искренне нравитесь мне. Трону пригодятся такие подданные. Конечно, титул регента станет ненужным, да и место в малом совете я предложить не могу, но, если вы от лица Недоре и Зеленых островов возьмете на себя труд признать меня законным императором, то вскоре отправитесь домой: к сестре в белокаменный Кинна-Тиате.

— Вы, кажется, забыли, что у Недоре есть законная правительница, леди Йорунн.

— Она — ваш давний друг, ученица и воспитанница. Уверен, герцогиня прислушается к вам и не станет оспаривать это решение. К тому же, она одинока, молода, и говорят, что очень привлекательна. Кто знает, быть может теперь, когда герцог мертв, вы займете его место в сердце Йорунн, ее постели и на герцогском престоле?

— Боюсь, мое сердце уже не свободно.

— О небо! Как же я забывчив, неловко даже, — Анвар нарочито наигранно всплеснул руками. — Сиятельная госпожа, прекрасная Арселия, императорская наложница! Согласен, она привлекательна, умна, и, наверное, горяча в постели. Примите мои соболезнования, уверен, время поможет вам смириться с этой утратой.

Как раз в это мгновение в стороне дворца ослепительно вспыхнуло, а вскоре до храмового холма докатился грохот взрыва. Собеседники обернулись к пожарищу одновременно: Анвар — с торжествующей улыбкой на лице, Ульф — с ужасом.

— Вот и все, — тихо прошептал Анвар. — Если Арселия с сыном не погибли сразу, то мой друг проследит, чтобы род Фаррит пресекся как можно скорее. Так что, принимаете мое предложение теперь?

На лице аристократа играли отблески пламени, он смотрел торжествующе и уверенно, уже празднуя победу.

— Склонитесь, Ульф Ньорд, — голос его налился мощью. — Вы боролись до конца, вам не в чем винить себя. Нет смысла сопротивляться теперь и отдавать жизнь за мертвецов.

Столб пламени осел, но к небу тянулись клубы дыма, подсвеченные оранжевым и алым. Лицо северянино застыло и посерело, когда он повернулся к Анвару.

— Я обещал тебе быструю смерть, но теперь можешь забыть: умирать ты будешь долго.

Его меч поднялся, описав сверкающий полукруг. Анвар отступил назад.

— Чист и благороден до самого конца. Красиво, но глупо. Наверное, мне самое время научиться принимать отказы, — в его пальцах заклубились бело-голубые росчерки, тут же приобретающие форму множества остро заточенных лезвий. — Не хотите по-хорошему, сыграем жестче. А заложник может оказаться не менее полезным, чем преданный слуга.

Воздух взвизгнул, рассекаемый десятком острых граней. Ульф резко отклонился в сторону от удара, успел отбить несколько смертоносных жал, так что большая их часть раскрошилась о камни, попав мимо цели. Площадь полыхнула белым, когда Анвар развернул защитные контуры, отсекая любую подмогу. В этом мертвенном свете лицо мага выглядело застывшей маской.

— Смотри-ка, не так просто бороться с воплощенной Стихией?

Ульф пошатнулся, чувствуя, как по телу расползается непонятная слабость. Он опустил глаза и с удивлением обнаружил, что в куртке чуть ниже ребер торчит два обломка.

— Ледяные лезвия — коварное оружие, — пояснил Анвар, легким движением руки развеивая заклятье. — Такие холодные, что даже не всегда понимаешь, как уходит твое время.